Глава 2. Родословная роспись первых трех поколений [1]
Родоначальник
1. Хайс, он же Хаес, Янкель.
О самом Янкеле у нас нет никаких документов, и его фамилия и имя установлены по ревизским сказкам его сына ‑ Давида Янкелиовича Хайса или Хаеса, родившегося в 1769 году [2]. Поскольку Янкель едва ли мог стать отцом до 14 лет, он, очевидно, родился до 1755 года.
Первое поколение
2. Хайс, он же Хаес, Давид Янкелиович [3] 1 [4]
Давид – мой прапрапрадед и первый из членов рода, о ком удалось найти архивные документы. По ревизской сказке, составленной в Жеймельском кагале Упитского уезда Виленской губернии в 1816 г., Давиду Янкелиовичу Хайсу было 47 лет, то есть он родился в 1769 г., причем числился в этом кагале и по предыдущей ревизии 1811 года. По той же сказке, жена Давида, Пеше, на 2 года моложе мужа, то есть родилась 1771 году. У них четверо сыновей: Елиаш 1796 года рождения [5], Арон ‑ 1802 года, Габрыель ‑ 1804 года и Ицык ‑ 1809 года [6].
В сказке того же кагала 1834 года помечено, что Давид Янкелевич Хаес, находится «в бегах с 1823 года» [7]. Пеши в ней нет. Возможно она бежала вместе с мужем. Их дальнейшая судьба неизвестна.
Второе поколение
3. Хайс, он же Хаес и Хаеш, Елиаш он же Ельяш и Елияш Давидович [8] 2
По тем же двум сказкам Елиаш родился в 1796 году [9]. По сказке 1816 года его жена Ривке на год моложе мужа [10], то есть родилась в 1797 году. В Жеймельском кагале они оба числились и в 1811 году. Их дети: сын Абрам 1808 года рождения и две дочери - Хая-Сора ‑ 1812 года и Сейна (Шейна) 1815 года [11].
В сказке 1834 г. Елиаш, Ривка и Сейна вписаны в семейство Израиля Мовшовича Рабина, умершего еще в 1821 году. Сама сказка завершается текстом: «Затем ныне налицо еврейских душ мужского пола триста восемьдесят две, женска пола триста двадцать шесть. Что в сей ревизской сказке всей душ к 26 апреля 1834 года в наличности бывших показаны и прописных нет, в том руку приложил поверенный Земельского общества <подпись> Значит Елияш Давидович Хаес».
То есть Ельяш Давидович Хаес был сказкосоставителем, следовательно, одним из самых уважаемых членов кагала. Надо полагать, он знал в некоторой степени русский язык, на котором написана сказка. Этот язык в то время в Литве знали очень немногие. Конечно же, Ельяш пользовался доверием уездной администрации. Иначе бы его не допустили к работе, определяющей взимаемые казной налоги.
Несмотря на такое положение, когда Елиаш Давидович Хаеш в 1836 году умер в возрасте 40 лет [12], после него не осталось никакого имущества. Поэтому оставшиеся на нем долги казне подлежали выплате из сумм коробочного сбора [13]. Судьба Ривки после 1834 г. неизвестна.
4. Хайс, он же Хаес, он же Хаеш, Арон Давидович [14] 2
По тем же двум сказкам Арон родился в 1802 году. По сказке 1816 года его жена Мине на год старше мужа, то есть родилась в 1801 году. В Жеймельском кагале они оба числились и в 1811 году. По сказке 1834 года у Арона другая жена – Фрума, которая на 7 лет моложе его, то есть родилась в 1809 году. Оба они также вписаны в семейство Израиля Мовшовича Рабина. В сказке 1850 года помечено, что Арон «пропал без вести в 1847 г.» [15]. Дальнейшая судьба Арона и Фрумы неизвестна.
5. Хес, он же Хаис Габрыель Давидович [16] 2
По сказке Жеймельского кагала 1818 года Габрыель родился в 1804 году и по предыдущей ревизии 1816 года был пропущен. В сказке 1834 года сообщается, что он умер в 1826 году (22 лет).
6. Хес, он же Хаис и Хаеш Ицык Давидович [17] 2
Ицык – мой прапрадед и первый, о чьей семье сохранились отрывочные воспоминания потомков.
Начнем, однако, с документов. По сказке Жеймельского кагала 1818 года Ицыку Хесу 9 лет, т.е. он родился в 1809 г., числится в семействе старшего брата Габрыеля и, как и он, в ревизии 1816 году пропущен. По сказке 1834 г. Ицык Хаис женат на сверстнице Итке (родилась в 1809 году), их дочь Мерием родилась в 1828 году. Все по прежнему числятся в семействе старшего брата Ицыка ‑ Габрыеля, к этому времени уже умершего (см. выше №5).
По сказке 1850 года [18] Ицык Давидович Хаеш ‑ 41 года, а его жена Эйда – 29 лет (родилась в 1821 году), у него дочь Дина 18 лет (родилась в 1832 году) и сын Израель 10 лет (родился в 1840 году). Совершенно ясно, что Дина не могла родится от Эйды, которой в 1832 году было 11 лет, то есть Дина, как и Мерием, дочь Итки. Израель, по-видимому, сын Эйды, так как восьмилетний интервал между рождением Мерием и Израеля подсказывает, что в эти годы Итка, первая жена Ицыка могла долго болеть, прежде чем умерла. Вероятно, Ицык по традиции примерно год вдовствовал, а около 1839 года женился на Эйде, родившей ему в 1840 году Израеля. Вскоре пошли и другие дети Ицыка, упоминающиеся в метрических книгах этого общества: Элиа-Матес [19], родившийся в 1842 году [20] и Бер ‑ в 1848 году [21]. Характерно, что эти два сына не вписаны в ревизию 1850 года, хотя первому из них уже восемь лет, а второму два года. Надо полагать, что община, избегая указывать в ревизии малолетних детей, стремилась сократить себе налоговое бремя.
Следующий сын ‑ Вольф родился в 1859 году [22]. Далее, в метрических книгах Жеймель сохранилась запись от 17 февраля 1860 года, что у земледельца [23] Ицыка Давидовича Хаеша родился сын Гавриель [24]. Мать новорожденного – Эйдо. Возможно, сыновьями Ицыка является также Урьяш Ицыкович Хаеш и Пейсах Ицыкович Хаеш, даты рождения которых неизвестны [25].
28 мая 1852 года Ицык Давидович Хаеш получил в Жеймельском еврейском обществе свидетельство, необходимое ему для получения из Поневежского городовой ратуши годового паспорта. Паспорт позволял отлучаться из местечка для заработков. Заметим, что его сын Израиль в январе 1853 года получил билет на двухмесячную отлучку. Возможно, чтобы сопровождать отца и участвовать в его делах.
7 сентября 1853 года Ицык снова получил свидетельство для получения годового паспорта. Видимо, летом 1853 года (июнь ‑ август) он жил дома, хотя не исключено, что получение паспорта в Поневежской ратуше происходило далеко не сразу после выдачи свидетельства. Тогда время отлучек Ицыка, соответствующее времени действия его паспорта, менее определенно. 27 декабря 1854 года Ицык снова получил свидетельство для годового паспорта. То есть на этот раз он, возможно, находился дома в сентябре ‑ декабре 1854 года [26].
Важно подчеркнуть, что в 1860 году Ицык Давидович именовался земледельцем. В 1863 году Ицык Давидович Хаеш, проживающий «Салатского прихода в имении Кумянах» оказался внесенным в «Ведомость евреев Жеймельского общества, неплательщиков казенных податей». Ее 4 ноября 1863 года направил приставу 2-го стана Поневежского уезда сборщик податей Янкель Клаванский. В сопровождающем ведомость рапорте Я. Клаванский писал: «Представляя на обороте сию ведомость о неплательщиках евреях Жеймельского общества, проживающих в разных местах Поневежского и Шавельского уезда, которые по настоящее время не явились в общество для уплаты числящихся на них казенных податей и прочих сборов, недоимок прошлых лет, и оклада сего 1863 года, имею честь всепокорнейше просить дабы благоволили снестись с кем следует. Тысяцким же вверенного Вам стана строго предписать, евреев, проживающих в том стане выслать не позже как на 7-е число сего ноября месяца, не давая им свободной минуты, на какое число и я буду в становой квартире для принятия казенных денег и снабжения их таблицами» [27].
Из рапорта мы узнаем, что Ицык в то время жил в небольшой деревушке Кемяны и либо имел трудности с деньгами, либо какие-то иные причины, мешавшие ему уплатить налоги, что, впрочем, не удивительно во время широкого восстания в том году в Литве и Польше. Однако, в ведомости всего 18 человек, что составляет небольшую часть общины.
Поскольку сын Ицыка Вольф умер в 1865 году в деревне Кемянах Кибургской волости, расположенной неподалеку от Жеймель [28], ясно, что семья Ицыка жила там, по крайней мере, в 1863‑1865 годах.
Упомянутая выше Эйдо – вторая жена Ицыка, а не двойное имя «Ита-Эйдо» первой жены. Ведь Ите в 1859 году было бы уже 50 лет, что многовато для рождения погодков Вольфа и Гавриеля. Вот, что рассказывают о ней ее потомки.
Кузина моего отца, Циля Хаеш, в 1982 году рассказала мне, что по семейной легенде «прабабушка была очень ортодоксальная еврейка, она бросила всех своих детей, когда они уже были самостоятельными, а сама уехала в Палестину. Потом к ней уехал ее младший внук Арон» [29]. Имя ее Циля не знала, но сохранила дореволюционную фотографию (Рис. 1) своей прабабушки, моей прапрабабушки, сделанную в ателье „G. Krigorian, Jerusalem” [30]. На фоне рисованной декорации, обычной для тогдашних ателье, стоит невысокая круглолицая женщина, 50 ‑ 55 лет, в темном платье и нарядной косынке, завязанной под подбородком. У нее короткая шея, довольно крупный нос, полные губы, в правой руке молитвенник, которым она опирается на декоративный столик. Женщина явно похожа и на саму Цилю и на моего отца.
Дани Хаюс и его близкие утверждают, что бабушка Арона в 1885 году поехала умирать в Палестину, чтобы быть похороненной на Масличной горе [31], поехала, присоединившись к своему брату и его внуку. Арон, которому было тогда 13 лет, поехал с ней. Он был младшим внуком, никто другой из членов семьи ехать не захотел. Она и ее брат год ездили по Западной России, чтобы заручиться благословением разных раввинов и потом приехали в Палестину. Впрочем, наиболее подробно и достоверно факты изложены самим Ароном в его книге «63 года в Иерусалиме» [32]:
«Когда мне было 12 лет, мой двоюродный дед (брат бабушки со стороны отца) рав Моше Израельсон решил ехать в Палестину. И бабушка захотела ехать тоже, чтобы провести там свои последние дни. Так как дед хотел взять с собой одного из своих внуков, бабушка тоже решила взять одного из нас. Отец согласился сразу же, сказал, что он и сам бы хотел поехать, но у него семья и это невозможно. Все братья испугались, а я сразу загорелся ехать (в возрасте 12,5 лет). Мама была сначала против, но рав Кук ее уговорил.
Двоюродный дед был одним из самых богатых домовладельцев в Бауске и большим другом гаона р. Мордехая Элиясберга, раввина Бауска. Дед Моше решил перед поездкой объехать разные города, в первую очередь, Минск и Вильну, чтобы посоветоваться со знаменитыми мудрецами и посетить могилы уже умерших. Поездка заняла 3,5 месяца. Со многими приключениями корабль «Нахимов» прибыл к берегам Палестины. Там, начав с Хайфы, мы стали ездить с дедом по стране и молиться на могилах знаменитых раввинов» [33].
Из рассказа Арона следует, что его бабушка была урожденная Израельсон и она, скорее всего, родом из Бауска. До отъезда в Палестину она, несомненно, овдовела, иначе не могла бы покинуть мужа, то есть Ицык умер до 1889 г. Это предположение позже подтвердилось. В феврале 2002 года я получил копию метрического акта "о смерти в Жеймелях 13 февраля (18 адара) 1883 года от старости в возрасте 85 лет Ицыка Давидовича Хаеса" [34].
Рассказ Арона позволяет уточнить и год отъезда. Поскольку Арон родился 13 февраля 1877 года, 12,5 лет ему было в 1889 году и этот год отъезда гораздо более правдоподобен, чем 1885, так как Аврахам-Ицхак Кук был раввином в Жеймелях в 1889 году [35], а отнюдь не в 1885 году.
Далее Аарон пишет, что когда-то бабушка была относительно либеральная женщина, но в Иерусалиме она стала очень религиозной, считала, что надо только молиться. Аарон изучал правильный арабский язык у одного раввина, у которого также учились и арабские дети. Они понимали речь, но не умели писать. Аарон писал по-арабски лучше них. Он был способный и очень продвинулся в изучении арабского языка. Бабушка запретила ему общаться и учиться с арабскими детьми, посчитала это плохим делом. Характер ее стал более жестким и тяжелым. Чувствуется, что у них постепенно сложились не очень хорошие отношения [36].
Третье поколение
7. Хес, он же Хаис и Хаеш Абрам Елиашевич [37] 3
По сказке Жеймельского кагала Абраму Елиашевичу Хесу в 1818 году было 10 лет, т.е. он родился в 1808 году, числился в семействе дяди Габрыеля (см. выше №5) и был, как и он, по ревизии 1816 года пропущен. По сказке 1834 года Абраму Ельяшовичу Хаесу 26 лет, его жена Либе ‑ 25, то есть она родилась в 1809 году. У них дочь Блуме 1828 года рождения. По сказке 1850 года Абрам умер в 1847 году [38], то есть в возрасте 39 лет. Дальнейшая судьба Либе и Блюме неизвестна.
8. Хес Хая Соря [Елиашевна] [39] 3
По сказке того же кагала в 1818 году Хае Соре 6 лет, то есть она родилась в 1812 году. Как сестра Абрама Елиашевича она числится в семействе их дяди Габрыеля. Дальнейшая ее судьба неизвестна.
9. Хес, она же Хаес Шейне Ельяшевна [40] 3
По сказке того же кагала в 1818 года Шейне 3 года, то есть она родилась в 1815 году. Как сестра Абрама Елиашевича она числится в семействе их дяди Габрыеля. По сказке 1834 года она именуется Сейна и как дочь Ельяша числится в семействе Арона Давидовича Хаеса. Дальнейшая ее судьба неизвестна.
10. Хаис Мерием Ицыковна [41] 6
По сказке того же кагала 1834 года ей 6 лет, то есть она родилась в 1828 году. Дальнейшая ее судьба неизвестна.
11. Хаеш Дина Ицыковна 6
По сказке 1850 года ей 18 лет, то есть она родилась в 1832 году. Дальнейшая ее судьба неизвестна.
12. Хаеш Израель Ицыкович 6
Первое документальное упоминание Израеля обнаружилось в ревизии 1850 года, по которой ему 10 лет [42]. То есть он родился 1840 году.
Следующий документ о нем – запись в «Книге исходящих бумаг» Жеймельского еврейского общества о выдаче 24 января 1854 году Израелю Ицыковичу Хаешу свидетельства для получения в Поневежской городовой ратуше двухмесячного билета [43]. Билет позволял Израелю отлучаться из местечка на такой срок. В условиях Крымской войны и дикого произвола «хапунов» делать это без паспорта или билета было крайне рискованно. К этому времени Израелю уже исполнилось 13 лет (возраст совершеннолетия еврейских юношей) и он мог помогать старшим в их делах вне Жеймель.
Впрочем, к женитьбе Израель на три года «помолодел»: в метрической книге Жеймель записано: «16 февраля 1865 года. Израель Ицыкович Хаеш вступил в брак с девицею Перою Абрамовною Лейзерович. Выдал муж жене Главный Акт (Кетуба) на 75 руб. серебром при свидетелях Бере Израельсоне и Гутмане Гере. Лета мужа 22, жены 18» [44]. То есть по этому свидетельству Израель 1843 года рождения, Пера ‑ 1847 года.
Просмотрев в 1992 году в Вильнюсе все имевшиеся в наличии метрические книги Жеймель, я не нашел ни одного метрического акта о рождении детей этой супружеской пары. В то же время, судя по отчеству Хаешей, зарегистрированных в других актах, детьми Израиля могли быть: Цыпа, Абель-Эльяш 1870 года рождения [45], Янкель ‑ 1876 года [46], Шейна-Ита ‑ 1882 года [47] и Идель. Умер Израиль, видимо, до 1908 года, так как в этом году у Цыпы родился сын, названный Израилем [48], или даже до 1903 года, так как в этом году у Абеля-Эльяша родился сын, также названный Израилем [49].
Других сведений об этой супружеской паре у меня не было.
Правда, еще 10 октября 2000 года Эллиот Блюмберг, сообщая свою родословную, писал мне, что «Давид Блюмберг, которого я буду называть Давид № 1, так как он был старшим, приехал в Южную Африку со своим кузеном Гарри. Давид №1 не был сыном Элиягу-Матисьягу, тогда как Гарри был сыном Элиа-Матиса» [50].
Опираясь на это сообщение Эллиота, я решил, что Давид № 1 (Давид Блюмберг) ‑ сын брата матери Гарри, то есть его дяди по материнской линии. Это позволило мне считать, что Фейга, жена Элиа-Матиса и мать Гарри (см. ниже), урожденная Блюмберг. Сам же Давид № 1 как урожденный Блюмберг, и его потомки меня особо не заинтересовали.
Однако недавно мне пришлось полностью пересмотреть свои взгляды.
28 июля 2006 года, я получил интересное письмо Карлины Блюмберг (Carlene Blumberg), в котором она сообщила, что прадедом ее мужа был И. Блюмберг (ранее Хаеш), а его жену звали Фанни. Причем его сын «Давид И. Блюмберг родился 28 августа 1872 года в Жеймелях, эмигрировал в Африку примерно в 1900 году и оставался там до своей смерти в 1940 году» [51].
Тут сразу надо добавить, что о смене Хаешами, эмигрировавшими в Южную Африку, своей фамилии на «Блюмберг», я знал и раньше от своей троюродной сестры Цили Рокман, живущей в Израиле (см. ниже). После письма Карлины, стало ясно, что Давид И. Блюмберг (ранее Хаеш), несомненно, наш родственник, но как его «прицепить» к родословной росписи оставалось неясным. Я запросил у Карлины свидетельство о рождении Давида Блюмберга. Его у нее не оказалось, но она прислала мне копию свидетельства о смерти Давида Блюмберга 1940 года, в котором было указано, что его отец Израиль Блюмберг, а мать Фанни Блюмберг.
Тогда у меня возникло предположение, что отцом Давида мог быть Израиль Ицыкович Хаеш, краткие сведения о котором приведены в этой статье. Правда, имя жены Израиля в 1865 году было Пера, а мать Давида, родившегося в 1872 году – Фанни. Но Фанни могла быть второй женой Израиля или иметь двойное имя Пера-Фанни.
Перечитав в связи с этим предположением письмо Эллиота, я нашел там, что за Давидом № 1 в Южную Африку последовали его братья Чарльз, Абба, Луис, Исаак, Идель и сестра Сара, в замужестве Мейер [52].
Карлина, в свою очередь, сообщила, что Давид имел трех братьев – Чарли, Луиса и Юделя (которые все эмигрировали в Южную Африку примерно в 1900 году) и три сестры: Сару Мейер, Зелду Вигузен и Цилю Хаеш. Первая из них также эмигрировала в Африку [53].
Наконец 28 января 2007 года я получил от Бэрри Манна новые архивные сведения о Израеле Хаеше и Пере. Оказалось, что Идель Хаес родился в Жеймелях 17 июня 1881 года. Рождение еще троих детей зарегистрировано в соседней с Жеймелями Линкуве, куда, видимо, после 1881 года переселились семья. 21 декабря 1883 года родилась Шейна-Ита, 26 февраля 1885 года – Фрума-Зельда и 3 апреля 1888 года – Абрам-Ицык.
Составим сравнительную таблицу имеющихся сведений (совпадения выделены жирным шрифтом):
Член семьи
По сведениям ллиота Блюмберга
По сведениям Карлины Блюмберг
По данным рхивов Литвы
Отец
Израиль Блюмберг
Израиль Хаеш 1843
Мать
Фанни или Вера Мер
Пера Абрамовна Лейзерович 1847
Дочь
Циля Хаеш
Цыпа Хаеш в замужестве Хаеш
Сын
Абель Эльяш Хаеш р.1870
Сын
Давид Блюмберг
Давид Блюмберг, ранее Хаеш р.1872
Сын
Янкель Хаеш р.1876
Сын
Чарльз
Чарли Блюмберг р.1879
Сын
Идель
Юдель
Идель Хаес р.1881
Сын
Луис
Луис 1882
Дочь
Шейна-Ита Хаеш р.1883
Дочь
Зельда
по мужу Вигушен
Фрума-Зелда Хаеш р.1885
Сын
Абба
Абрам-Ицык Хаеш р.1888
Исаак
Сара
по муже Мейер
Сара
по мужу Мейер
Из многочисленных совпадений совершенно ясно, что Эллиот и Карлина перечисляют членов одной и той же семьи, но каждый не знают ее состава полностью.
Суммируя собранные сведения, видим, что у Израиля Ицыковича Хаеша было 12 детей: 8 сыновей – Абель-Эльяш, Давид, Янкель, Чарльз (имя явно энглизировано), Луис (видимо, Лейба), Исаак, Идель, Абрам-Ицык и 4 сестры – Ципа (Циля), Шейна-Ита, Сара и Зелда. (Подробнее о них см. Гл.5 №№ 34 – 45).
13. Хаес, он же Хаiес и Хаеш Эльяш-Матес Ицыкович 6
Эльяш-Матес – мой прадед. Его настоящее имя выбито на могильной плите ‑ Элиягу-Матисьягу. Но в российских документах оно не зафиксировано. Поэтому я именую его кратко Эльяш‑Матес. О нем сохранились не только документы. Опубликованы воспоминания его сына – Аарона. Кое-что о своем дедушке знала упомянутая выше Циля Хаеш. Поэтому рассказ о Матесе будет гораздо полнее предыдущих.
Варианты его фамилии уже описаны, а о его имени мой отец говорил так: «Мое имя и Макса [54] - в честь дедушки. Его звали Элья-Матыс. Это было принято у евреев, давать <имя> в честь умершего дедушки. Точное звучание – Элья-Матес. Евреям сплошь и рядом давали двойные имена. Особенно после тяжелой болезни добавляли второе имя, это будто бы спасет от смерти. Элья – это Илья» [55]. Остальные варианты имени прадеда упомянуты ниже.
Год рождения Матеса долгое время не был известен. Я предполагал, что он родился в конце 1830-х годов, так как Матеса не было в ревизии 1834 г., а его жена Фейга, которая, скорее всего, моложе мужа, родилась около1843 года [56]. Лишь в 2002 году выяснилось, что Матес родился в 1842 году [57]. Их старшим сыном был Лейзер, мой дедушка [58].
Появление сына-первенца было событием, которое родители оформили документально. В метрической книге, хранящейся в Государственном историческом архиве Литвы, я в 1992 г. я нашел запись о рождении 29 августа 1867 г. в Жеймелях у барышника лошадей Матеса Ицыковича и его жены Фейги сына Лейзера [59], точнее Элиезера (так в параллельной записи на древне-еврейском языке). В точности даты, впрочем, есть некоторые сомнения, так как Фейга родила двойню, но второй мальчик умер [60], а в упомянутой книге об этом ни слова.
Торговля лошадьми – давно забытый еврейский промысел. Приведу о нем ответ, поступивший в 1881 году из Ковны, на вопрос известного своим антисемитизмом министра внутренних дел Н.П. Игнатьева: «Какие вообще стороны экономической деятельности евреев особенно влияют на быт коренного населения Ковенской губернии?».
«Торговля лошадьми находится …, в большинстве случаев, в руках евреев или же, по меньшей мере, они служат посредниками или факторами.
Занимаясь меною лошадей, еврей не гнушается никакими средствами для обмана покупателя.
Живя в уединенных местах, барышник входит в сношения с конокрадами; большею частью еврей лично не принимает участия в этом противозаконном промысле, но руководит конокрадами и принимает краденых лошадей для перепродажи, приобретая их за бесценок. Уличить такого барышника, при его обширных сношениях с жителями, изворотливости и сравнительной легкости скрыть следы преступления, крайне трудно. Такие лица, хотя ремесло их не составляет тайны, пользуются известным влиянием в окрестности и наводят страх. Из боязни мщения крестьяне не решаются изобличить такого барышника-руководителя. Свидетельство против еврея влекло за собою поджог и воровство у свидетеля.
Нередки случаи, что украденные лошади возвращались владельцам за уплатою большей или меньшей суммы коноводам преступлений.
Конокрадство, значительно распространенное в Ковенской губернии, при поселении крестьян не деревнями, а односельями, при удобствах и значительных выгодах сбыта краденых лошадей за границу в Привислянский край и в Курляндию, не могло бы, однако, достигнуть таких размеров без правильной, так сказать, организации этого промысла, в чем главное участие принимают евреи-барышники» [61].
Не известно участвовал ли Матес в организации этого промысла, но что, будучи барышником, знал о нем, его законах и обычаях, несомненно.
В 1868 году у Матеса и Фейги родился второй сын – Мовша. Записи о его рождении найти не удалось [62]. Возможно, оно не регистрировалось, так как появление в семье второго мальчика грозило семье рекрутской повинностью, тогда как единственного сына в рекруты не брали.
В начале 1869 году у Матеса родилась дочь. Ее назвали Мера. Мы знаем об этом не из записи о рождении девочки, которое, по-видимому, даже не зарегистрировали, а из метрической записи о смерти 27 мая 1871 года в деревне Либец от горячки двухгодовалой Меры Матешовны Хаеш [63]. Ее похоронили 30 мая в Жеймелях, так как Либец, точнее Либедзи, – небольшая деревушка Нацюнской волости, то есть той же, что и Жеймели, на ручье Планит, не имеющая еврейского кладбища [64].
В июне 1871 года, то есть почти сразу после похорон, Фейга родила еще сына. Мальчика назвали Гиршем и не стали или не успели зарегистрировать. Как и о Мере, мы знаем об этом из метрической записи о смерти 16 сентября 1871 года в Салатском приходе от горячки трехмесячного Гирша Матешовича Хаеша. 19 сентября его хоронят в Жеймелях [65].
Следующая архивная запись – о рождении 27 ноября 1874 г в той же деревне Либедзи, у корчмаря Матсера Ицыковича Хаеша и Фейги сына Гирша [66]. Родителям явно было дорого это имя. Теперь у Матеса новый промысел – корчма, хотя возможно остался и прежний – барышничество.
Корчма (устар.) – это «питейное заведение, распивочное и на вынос и в то же время постоялый двор. Обязательные принадлежности корчмы – общая комната, две комнаты для проезжающих и стодола (обширный сарай для возов и лошадей)» [67].
Литература о евреях-корчмарях очень обширна. Вот одна из цитат:
«В губерниях, присоединенных… к России от Польши, евреи проживали по уездам в чрезмерном количеств… принимая широкое участие в курении и продаже водки. Это положение явилось результатом исторического прошлого евреев в Польше, где города, считая торговлю и отправление ремесел своей привилегией, всячески старались избавиться от конкурентов-евреев, и последние поневоле направлялись в уезды: там их радушно встречали помещики, отдавая им на откуп разнообразные части хозяйства и, между прочим, курение и продажу водки, служившие одним из важнейших источников дохода помещиков и государства и ставшие главнейшим источником пропитания евреев в уездах …благодаря событиям, сопровождавшим разделы Польши, торговля и земледелие в польских губерниях пришли в упадок и доходы от потребления водки стали еще более необходимыми …а так как само право винокурения не принадлежало еврею, то он выступал лишь в качестве посредника между землевладельцем и крестьянином, то есть в качестве арендатора и корчмаря в частных и казенных имениях» [68].
Рисунок 2. Литовская еврейская корчма
В деревне Либедзи, при проселочной дороге в Стагелишки, корчма существовала еще в 1816 году, когда при ней по ревизии числился Лейзер Иоселевич Ман. В 1870-х годах она, возможно, перешла к Матесу Хаешу.
Последняя метрическая запись – о рождении 13 февраля 1877 в тех же Либедзях у Эльяша Матеса Ицыковича Хаеса из Жеймельского еврейского общества и Фейги Мортхеловны сына Ореля [69]. Этот Орель – тот самый Аарон, который уехал с бабушкой в Палестину. Он единственный, из знавших Матеса лично, чей рассказ до нас дошел.
В упомянутой книге «63 года в Иерусалиме» Аарон пишет, что когда он родился, семья жила в „Zemelhof”. Это немецкое название можно перевести как имение, поместье или усадьба Жеймели [70]. Когда Арону было 8 месяцев, то есть в октябре или ноябре 1877 года, в доме случился пожар. Малыша чудом спасли, выбросив из окна прямо в глубокий снег. Дом полностью сгорел, и семья переехала в местечко Жеймели [71].
Там поселились в одноэтажном деревянном домике, соседствующем с синагогой. По воспоминаниям тети Цили и ее няни, Рахили Крецмер, жена Матеса Фейга родила 13 детей: Лейзер, он был из двойни, но второй мальчик умер, Моисей, Исаак, Гирш, Давид, Аарон, Фрида, Элла, Роза и еще «был какой-то брат, который увлекся актрисой. Она ему изменила, и он покончил жизнь самоубийством» [72].
В декабре 2006 года Бэрри Манн (Barry Mann) [73] сообщил мне содержание метрических актов о рождении Эллы и Исаака. По этим документам Элька Хаеш (так ее именуют в акте) родилась в Жеймелях 28 апреля 1883 года [74], а Ицык Хаес (так он именуется в акте) родился в Жеймелях 22 октября 1886 года [75].
Наконец в феврале 2007 года Карлина Блюмберг (Carlene Blumberg) прислала мне документ, из которого следует, что Давид родился в 1882 году.
«Бабушка Фейга рассказывала мне по-русски, - продолжает Циля Хаеш, - что ее деревянный домик был построен на две половины. Одна принадлежала бабушке и всей ребятне, а другая принадлежала деду. Он вел дела, и ребятня ему мешала. И он не каждый день приходил на женскую половину» [76].
«С чего жил дедушка, я не знаю, - отвечал мне отец, - Я его не застал в живых. Был он человек богатый по масштабам Жеймель. В его доме, расположенном через дорогу от нашего, жил дядя Моисей. Я застал в живых только бабушку. Мне рассказывали, что дедушка был очень самоуправным, деспотом и вспыльчивым невероятно. Бабушка в семье от него очень страдала, но все переживала в себе. Она вообще от всех страдала, потому что была очень мягкая и тихая» [77].
Рисунок 3. Жеймялис. Бауская улица. Вид с Базарной площади. Первый справа дом Элиа-Матеса Хаеша. Фото 1983 г.
Рисунок 4. Дом Элиа-Матеса Хаеша. Вид с улицы Пасвалио. Фото 31.08.1982.
Из книги Аарона следует, что Матес "был крупным торговцем лесом и льном и фабрикантом черепицы [78], был человеком честным и преданным своей деятельности. Мать была домашняя хозяйка. Она всегда помогала отцу во всех его предприятиях. Она была добрая" [79]. Расстроенное пожаром 1877 года благополучие семьи постепенно восстановилась, и она укоренилась на новом месте.
Рисунок 5. Дом Элиа-Матеса Хаеша. Вид со двора на подвальный этаж. Фото А. Хаеша 31.08.1982
В маленьком домике большой семье было тесно, и, обладая достаточными средствами, Матес переселился в каменный дом. Он сохранился до наших дней и расположен в самом центре города на перекрестке улиц Бауской и Пасвалио, выходя углом на Базарную площадь. Его как дом своего дедушки, а затем дяди Моисея и тети Гиты, мне показал отец, когда я впервые в 1982 году побывал с ним в Жеймялисе [80]. Дом одноэтажный, красного неоштукатуренного кирпича, красивой фигурной кладки, под двухскатной, судя по старым фотографиям, черепичной крышей. Фасад в 6 окон и 2 двери выходит на Баускую улицу, торец в 2 окна и дверь - на улицу Пасвалио. Два окна под крышей образуют с торца как бы второй этаж. Со стороны обратной фасаду большой подвальный этаж с широкими двустворчатыми воротами и зарешеченным окном.
«В доме деда, - рассказывал мне отец, - где жила тетя Гита, был у них фруктовый сад, помню, мы в него ходили, также был двор, даже больше нашего» [81].
На плане Жеймель XVIII века [82], угол этого участка показан уже застроенным [83]. Кирпичный дом построен, вероятно, во второй половине XIX века, после появления по соседству кирпичных заводов [84]. Скорее всего его строил Матес, снеся обветшавший деревянный дом прежнего владельца, а может быть деревянного дома ко времени переселения Матеса в Жеймели уже не существовало.
В Центральном государственном архиве Литвы сохранился «План местечка Жеймели владения помещика князя Анатолия Павловича Ливена Ковенской губернии Поневежского уезда. Составлен в 1897» [85]. Ниже план воспроизведен частично на рис. 6 и 7.
В экспликации к плану названы фамилии и имена арендаторов земельных участков и их площадь: №9 синагога и молитвенный дом - 522,3 кв. сажени [86], соседний №10 Матис Хаиш - 432,4 кв. сажени [87].
По воспоминаниям Аарона, семья его отца была очень религиозной. Братья и Аарон учились в Жеймелях у самых лучших учителей, каких отец только мог найти. Он также приглашал в группу детей из бедных семей, за обучение которых родители не могли платить [88]. Из светских дисциплин учили счет, иврит и немецкий, который тогда был очень распространен в Курляндии. В семье они очень много говорили на немецком.
Сам Матес постоянно занимался изучением торы, регулярно брал уроки по Агаде и Галахе. В дом приходили и время от времени у них жили очень известные раввины, собирались ученики из местечка и окрестностей. Аарон с раннего детства прислушивался к их беседам, а позже участвовал в них. Год перед отъездом в Палестину он учился у молодого Аврахама Кука [89].
Рисунок 6. План местечка Жеймели 1897 года (частичная выкопировка)
Рисунок 7. Верх экспликация к плану местечка Жеймели 1897 годаВосьмидесятые годы прошлого века – поворотный пункт в истории русских евреев. Массовые погромы 1881 года на юге России, широкая поддержка, оказанная им разными слоями тамошнего российского общества, правительственные меры, так называемые “Временные правила 3 мая 1882 года” [90], направленные не на обуздание погромщиков, а на новое резкое ограничение экономических прав евреев, все это произвело глубокий переворот во взглядах их духовных лидеров. Раньше молодая еврейская интеллигенция, выросшая в эпоху Александра II, видела путь решения еврейского вопроса в России на пути просвещения, овладения русским языком и постепенного слияния евреев с русским обществом.
Действительность опровергла эти взгляды. Поэтому духовные лидеры общества начинают искать решение на путях исхода из России и культурной автономии евреев. Прогрессивные слои выступают с идеей о необходимости создать еврейское государство, ортодоксы призывают молиться о скорейшем приходе Мессии, который соберет народ и выведет его в землю обетованную, как некогда Моисей вывел евреев из Египта.
В общинах происходили резкие споры и столкновения сторонников разных взглядов. Известно, что в Жеймелях в то время еврейское общество разделилось по поводу избрания раввина, то есть своего духовного лидера, на две враждебные партии. Споры достигли такой остроты, что дело доходило до драки, битья окон, доносов и усмирения противников силами местной христианской администрации. И только Аврахам Кук, начавший в 1887 году [91] в Жеймелях свою раввинскую деятельность, один из первых религиозных мыслителей, поддержавших идею исхода в Палестину до прихода Мессии, сумел примирить между собой враждующие партии.
По утверждению Аарона, Аврахама Кука заметил, пригласил из соседних Биржей и предложил общине избрать на раввинский пост именно Матес Хаеш. Это утверждение довольно правдоподобно, так как, по словам Аарона, его отец был очень доброжелательным человеком. Его дом был открыт для всех, кто просил какой-то помощи. Матес был в хороших отношениях с членами общины, пользовался у них большим авторитетом, и его избрали «рош-кагала», так Аарон называет должность старосты (габе) еврейского молитвенного общества. На этом посту Матес естественно мог предложить общине в раввины Аврахама Кука, взгляды которого на отъезд в Палестину были близки взглядам Матеса, охотно отпустившего туда Аарона с бабушкой. Последний вспоминал, что когда Матеса избрали «рош-кагала», в их доме проходили заседания - «мудрецов» местечка [92].
Авраам Коэн Кук жил в местечке Грива. Славный путь этого знаменитейшего раввина начался с Жеймель. Матес почувствовал, что Кук будет "светилом во Израиле". Позже Кук действительно возглавлял многие общины: Биржей, Екатеринослава, был раввином Яффы, и, наконец, главным раввином Эрец-Исраэль.
Факт избрания Матеса старостой и совместной с Куком деятельности подтверждает жеймельская «Книга для записки бракосочетавшихся евреев на 1889 год». Она велась на двух языках: русском и еврейском. Причем записи на русском не вполне грамотные:
«Итого числа бракосочетавшихся в 1889 года пять № 5 в том удостоверяю Помощник Раввина по м.Жеймелях Абрамъ Ичикъ Кукъ, Староста Габбе. Матисъ Хаiесъ, Казначей. <подпись по-еврейски> (Значит Бенцель Милунски)».
Рисунок 8. Из метрической книги местечка Жеймели за 1889 год [93]
В такой же книге 1890 г.: «Итого число Браков в 1890 года восемь № 8. в том удостоверяю Помощник уездного Раввина А и Кукъ, Старосты габай М. Хаiесъ, Казначей знацет бенцелъ милунске <подпись по-еврейски> [94].
Выборы должностных лиц в еврейских молитвенных обществах проводились на трехлетний срок. Поскольку в 1891- 1893 годах старостой, судя по метрическим книгам, был Вольфсон, надо полагать, что Матес был избран старостой в 1888 году.
Избрание Матеса старостой говорит о его высоком положении и авторитете в общине. В то время положение достигалось знанием религиозных книг и благотворительностью, для которой надо было располагать значительными средствами. Так что дела Матеса в те годы явно шли успешно.
Своему сыну Аарону он в 1889-1895 годах обеспечил возможность учиться в ешиве "Ez-Chajim", самой богатой и известной в Иерусалиме [95]. Матес посылал Аарону туда такие большие средства, что тот тратил только часть их, а остальные откладывал. Был случай, когда в ешиве не оказалось денег для оплаты служащих. Тогда Аарон принес часть своих сбережений казначею ешивы и хотел их отдать просто так. Но тот сказал, что мы сейчас тебе выпишем квитанцию, а потом вернем долг с процентами. Когда Аарон написал об этом отцу, тот ответил, чтобы деньги назад ни в коем случае не брать: все отдать ешиве.
Другой раз, когда Аарон пришел в банк с чеком за деньгами, немец-банкир очень удивился и сказал: "Если у тебя отец такой богатый, что может тебе послать сразу 200 рублей, что ты делаешь в такой дыре, как Иерусалим? Мог бы жить где-нибудь в Европе!", на что Аарон возразил, что евреи должны жить только в Иерусалиме.
В 1891 году Элиа-Матисьягу Хаес упомянут в числе благотворителей созданного в этом году в местечке общества «Лэхем hа-Аниим» (Хлеб бедным) [96].
В 1894 году Матеса снова выбирают старостой. В ноябре 1894 года он расписывается в книге так: «Староста Габбе. М. Хаешу», а с января 1895 до конца 1896 года ежемесячно как: «Староста Габе Матесъ Хаешъ» [97].
По справочнику «Вся Россия на 1895 год» Хаеш в Жеймелях имел лавку «Бакалея». Мой отец говорил, что она, скорее всего, принадлежала Матесу, так как его старший сын Лейзер в лавках не торговал [98].
Рисунок 9. Письмо Элиа-Матыса свату Бецалелю Лапину
Дети Матеса, став взрослыми, постепенно покидали семью. В 1895 году женился Лейзер, Роза вышла замуж и уехала в Ригу, туда же уехала Фрида. Гирш вместе с кузенами отправился в Южную Африку. Матес, чтобы вернуть сына, послал за ним Давида в сопровождении двух взрослых земляков. Однако и Давид застрял в Южной Африке [99].
В октябре 1896 года у Лейзера, старшего сына Матеса, родилась дочь Хане - первая и единственная внучка, родившаяся при его жизни. По словам моего отца, "Дед Элья-Матыс ее очень любил и нянчил" [100].
В 1897 году женился Аарон. По состоянию здоровья Матес уже не мог приехать к нему в Палестину на свадьбу, но послал поздравительное письмо отцу невесты Бецалелю Лапину. Фотокопию письма Аарон опубликовал в своей книге [101]. Это единственный дошедший до нас документ, написанный лично Матесом. Вот как его содержание характеризует мой племянник Марк Мулин, хорошо владеющий ивритом:
Рисунок 10. Могила Матеса Хаеша. Фото Бэрри Манна. 1999 г.
Письмо написано на очень правильном иврите. Оно могло бы служить в письмовнике образцом для таких писем. Сначала в довольно пышных выражениях излагается радость и гордость за сына, что он так вырос, причем в каком-то смысле самостоятельно. Потом сожаления, что Матес болен и не может приехать. И наконец пожелания счастливого будущего для сына.
В следующем 1898 году он и его старший сын Лейзер упомянуты как жертвователи в газете «Гамелиц» №117.
Умер Матес в 1900 или самом начале 1901 года. Это время называют как его израильские правнуки Даниил Хайот и Циля Рокман, так и мой отец, родившийся 2 мая 1901 года, когда Матеса уже не было в живых. Точную дату и место погребения – 4 элула 1900 года по надписи на мацеве, сохранившейся поныне на еврейском кладбище Жеймялиса, сообщил мне Бэрри Манн [102]. Он же сделал и выслал мне фотографию мацевы. В 2002 году главный архивист ЛГИА Галина Анатольевна Баранова выслала мне копию метрической записи от 7 августа (3 элула) 1900 года о смерти в Жеймелях "от внутренней болезни" Матиса Ицыковича Хаеша, Оникштинского общества [103].
Дом и участок Матес, видимо, завещал жене Фейге и старшим сыновьям: Лейзеру и Моисею, оставшимся жить с семьями в Жеймелях [104]. В 1910 году его недвижимость была застрахована на 1100 рублей (ежегодный страховой взнос 5 р.).
Фейга надолго пережила мужа. Она первая из моих предков, о ком я пишу по живым рассказам, услышанным мной от знавших ее людей, почти не пользуясь книгами и документами.
Циля Хаеш и Рахиль Крецмер, сказавшие мне, что бабушку звали Фейга Марковна, не совсем точны, так как настоящее отчество Фейги - Мортхеловна [105]. Впрочем, замена древнееврейского имени Мортхель (Мордехай) на христианское Марк – обычное явление [106].
По утверждению внучки Аарона Хаюса, Цили Рокман, сын Фейги, Гирш Хаеш, эмигрировавший в Иоганнесбург, принял там фамилию матери – Блюмберг, поскольку фамилия «Хаеш» в Южной Африке считалась неблагозвучной. Следовательно, Фейга - урожденная Блюмберг [107]. Это довольно правдоподобно, так как в городе Россиены той же Ковенской губернии в 1878 году жили купцы 2 гильдии Блюмберги – Исаак Маркович и Вениамин Мортхелевич, возможно родные братья Фейги [108]
Мой отец соглашался, что его бабушку звали Фейга Марковна [109], и рассказывал: «О бабушке в ее бытность в Жеймелях я ничего не помню. Как ее звали, я совершенно не помню. Я помню, что это была такая сухонькая старушка, крепенькая, седая. Может быть она хотела ласкать меня и других детей, но я что-то не помню, чтобы ласкала. У нас няни были. Во всяком случае, няня была, когда я был маленьким ребенком». Надо полагать, бабушка редко бывала в их доме, вероятно у нее с Фрейдой, матерью моего отца, не было теплых отношений, что ясно из последующего рассказа отца.
Циля Моисеевна Хаеш, которая была на 10 лет моложе моего отца (родилась в 1911 году) помнила бабушку гораздо лучше: «В доме Моисея во дворе, прямо напротив нашего черного хода был одноэтажный домик бабушки, папиной мамы. Она была очень кроткая старушка, небольшого роста, очень аккуратная, носила чистенький паричок, на ночь его снимала. Но держала она себя независимо. Она жила в своем флигелечке. Я к ней подбегала. Ее флигелечек был деревянный, внутри двора [110].»
5 мая 1915 года все евреи были выселены из Жеймель. Семьи сыновей Фейги – Лейзера, Моисея и Исаака, в конце концов, оказались в Пензе [111].
Рисунок 11.
Фейга Мортхеловна ХаешОтец рассказывал: «В Пензе бабушка жила с нами. У моего папы. Может быть, она жила и у дяди Моисея. Это была тишайшая старушка, добрая, маленькая, худенькая. Не могу сказать, уехала ли она из Жеймель вместе с нашей семьей, но в Пензе она была. Я помню, что это была сухонькая, крепенькая старушка, никого не обижала. Там ее обижали, но не могу вспомнить как. Мне было не до нее. Я очень обижаюсь, главным образом, пожалуй, на маму свою, что она не уделила бабушке должного внимания. А все дети, кстати, были в Пензе. Дети все-таки не особенно хорошие были, надо прямо сказать. Видимо все ее очень прижимали, и мне жалко было ее. Поэтому бабушка, эта старушка, когда кончилась Первая империалистическая война, решила сама уехать от своих детей. В конце-концов она самой первой уехала обратно в Жеймели в 1918 году, как только стало возможно <возвращение>, раньше всех, потому что ей хуже всех жилось у своих детей.. Решила, что на старости лет ей плохо, а там ей будет хорошо. Как эта старушка добралась, не зная ни языка, не зная ничего, я даже не понимаю. Возможно, что кто-то уезжал обратно в Литву, и она с ним уехала. Ну и там конечно она погибла, одна старушка. Что она там одна могла делать?» [112].
Циля Хаеш рассказывает о бабушке в Пензе: «Неделю она жила у одного сына. Потом мы провожали ее к другому сыну, потом к третьему сыну. И вот так она переходила. Я говорю: “Бабушка, а ты не уходи”. А она: “Я не хочу никого стеснять. Проводи меня”. Когда разрешили беженцам всем вернуться, она не захотела ни с кем жить. Уехала в домик свой деревянный, в Жеймели» [113].
Печальный рассказ о последних месяцах жизни Фейги я слышал от Файвла Загорского [114]:
«С Лейзером и Мейше <то есть Моисеем>, ‑ рассказывает мне Файвл, ‑ в Пензе жила их мать, ваша прабабушка. Мне тогда было семь-восемь лет, и я ее имени не запомнил. <Я напомнил, что прабабушку звали Фейга>. Тогда же в Пензе жила беженка из Жеймель Сора Абрамович, вдова с пятью дочерьми. Лейзер и Мейше конечно знали ее: все они были из одного местечка. В 1918 году Сора возвращалась в Литву. Чтобы Фейга могла вернуться в Жеймели, сыновья отдали ее Соре, а не сами повезли. Фейга была everbotel, ничего не помнила, старуха, лет восьмидесяти, и была, наверное, детям в тягость. Сора была бедная. Лейзер и Мейше дали ей какие-то деньги. Как мужчины, наверное, они в Пензе воротили дела, да и туда с собой деньги увезли.
Мы вернулись в Жеймели из Тамбова в августе 1918 года. А за нами месяца через два-три приехала Сора Абрамович с Фейгой. Сора думала, что Лейзер и Мейше следом приедут, а они не приехали. Мы тогда жили около лютеранской кирхи. Сора была наша соседка. Фейга у нее и лежала. Она уже не понимала, где находится. Все звала: "Мейше! Лейзер!" Старые люди - everbotel. Могли бы сыновья сразу приехать с мамой. Чего посылать было ее раньше? Ну, наверное, дела не уладили.
Сора с Фейгой мучилась. Вдова была беспомощная, как женщина она не решалась пойти советоваться к раввину. Мой отец был все-таки сосед и мужчина. Сора пришла и попросила: "Идите, Йосиф, узнайте у рабина, что с ней делать? Мне дали, я думала, они завтра-послезавтра приедут, а они неделями и месяцами не едут. Уже нечем ее питать".
Помню мой отец ходил к рабину. Фейга же была, так сказать, как богачка. Сказал: "Она валяется у какой-то женщины, а дети ее оставили. Что с ней делать?" Рабин ответил: "Что я могу сделать? У кого это несчастье есть, пусть он и возится с ним. Они <Лейзер, Моисей> приедут".
Но Фейга их не дождалась. Я запомнил лишь всю эту волокиту, что они отдали мать, не сами привезли из Пензы, а отдали вдове, запомнил, что она умерла, и лишь потом приехал Лейзер, а Мейше там остался, наверное.
Фейгу похоронили зимой 1919 года. Мой отец умер в 1919 году весной, в мае месяце, скажем. А Фейга умерла за два-три месяца до того, зимой» [115].
Циля Хаеш, которой я передал рассказ Загорского, сказала:
«Дети уговаривали бабушку не возвращаться одну. Лейзер тоже хотел вернуться. Он был деловой человек – не любил, чтобы что-то уплывало. А мой отец был человек легкий, полная противоположность Лейзеру. Дети просили бабушку хотя бы дождаться, когда поедет Лейзер. То, что рассказывает Файвл Загорский, не совсем верно. Исаак был победнее всех, а у моей мамы была широкая натура. Она бы не отпустила бабушку без средств. Может, правда, ей и не очень много дали, потому что вслед должен был ехать Лейзер, но ее пустую, конечно, не выпустили» [116].
14. Хаеш, он же Хаес, Хаиш Бер, также Берель Ицыкович 6
Долгое время мне не было известно, ни когда Бер родился, ни когда умер. В метрических книгах Жеймель сохранилась лишь запись, что 7 января 1879 года в имении Гедуц у Бера Иыковича Хаеша и его жены Гиты Лейзеровны, принадлежащих к Жеймельскому обществу, родился сын Гирш-Лейзер [117]. Другие дети, судя по их отчеству: Ента [118] 1877 года рождения и Фрейда ‑ 1885 года [119].
Гедуц, точнее Гедучи – имение в Нацюнской волости, расположенное по дороге из Жеймель в местечко Константиново, на том же ручье Планит, что и Либедзи [120]. То есть Бер жил по соседству с Матесом. В конце XVIII века вотчинницей имение Гедуце была помещица Елисавета Елеонора фон Гротгуз (Гротуз, Гроттуз), владевшая также имением (мызой) Эйденгоф в Митавском гауптманстве. После смерти Елеоноры эти имения перешло к ее внучке, вышедшей замуж за Карла Брунова. Он владел имением Гедуце еще в 1849 году [121]. Имение это площадью более 850 десятин, в том числе 560 десятин леса, заложенное в Обществе взаимного поземельного кредита за 25000 рублей, довольно часто переходило из рук в руки: в 1865 году его у барона Федора Торнау купил Рижский 2-й гильдии купец Теодор Гар, в 1876 году он продал его барону Адаму Адамовичу Коскулю, тот в 1880 году перепродал имение барону Францу Вильгельмовичу Гану. Сын последнего Георгий Францевич Ган в 1899 году продал имение Куно Павловичу Гану [122]. Следовательно, Бер Хаеш жил в имении при бароне Коскуле определенно, а возможно и при других владельцах.
Позже обнаружилось, что во время Первой всеобщей переписи населения в 1896 году, мещанин Жеймельского общества Берель Ицыкович Хаиш – 48-ми лет, жил в местечке Константиново на Гружонской улице в собственном деревянном дома [123]. Следовательно Берель родился в 1848 году. Вместе с ним жили: жена Гиса Берелева 45 лет, то есть 1851 года рождения, оба неграмотные, сын Лейзер, 17 лет (1879 года), дочь Фрейда, 14 лет (1882 года) и сын Давид 11 лет (1885 года).
В декабре 2006 года Бэрри Манн сообщил мне содержание метрических актов о рождении двух сыновей Бера и Гисы. По этим документам первый из них, Давид-Идель Хаеш, родился в Жеймелях 28 января 1883 года [124], второй Ицык Хаес, названный явно в память его умершего деда, родился в Жеймелях 24 января 1886 года [125].
Поскольку Ента умерла в 1878 году, из сравнения состава семей ясно, что Бер Ицыкович Хаеш к 1896 году переехал в Константиново [126]. В переписном листе про главное его занятие сказано "купец", а о его дочери – "в мелочной лавке". Так что, будучи мещанином, Бер вел мелочную торговлю и поэтому считал себя купцом.
В 1907 году мы встречаем Бера Ицыковича Хаеса в списке избирателей в Третью Государственную Думу. Избирательное право он получил как домовладелец в Константиново [127]. Дальнейшая его судьба мне не известна.
15. Хаеш Вольф Ицыкович 6
Вольф родился примерно в 1859 году. Это следует из сохранившейся записи о его смерти в деревне Кемянах от болезни 16 декабря 1865 года в возрасте 6 лет. Погребен в Жеймелях [128].
16. Хаеш Гавриель Ицыкович 6
Родился 17 02.1860 года в Жеймелях [129], заболел и умер там же 17.04.1860. [130]
17. Хаес, он же Хаеш Урьяш Ицыкович 6
Об Урьяше я нашел две записи в метрических книгах местечка Посволь, откуда также происходят моя бабушка и ее родная сестра. В первой записи сказано, что в местечке Константинове 27 декабря 1886 года у Жеймельского мещанина Урьяша Ицковича Хаеса и Цыпы Израиловны родился сын Иосель. Во второй, что там же 1 июля 1908 года у Жеймельского мещанина Урьяша Ицыковича Хаеша и Цыпы Израиловой, урожденной Хаеш, родился сын Израель [131]. Таким образом, Урьяш был женат на своей двоюродной племяннице, причем он и его семья, оставаясь приписанными к Жеймельскому обществу, жили в местечке Константинове.
В 1906 и 1907 годах Урий Ицыков Хаеш был включен в списки избирателей по выборам во Вторую и в Третью Государственные Думы местечка Константинова как торговец 3-го разряда [132]. Недвижимости он не имел и возможно жил в доме своего родного брата Бера.
В 1916 году Урий оказался в Самаре. Историки города пишут: «В связи с серьезными потрясениями в экономике началась опасная болезнь ‑ рост цен. По указанию губернатора полиция начала беспощадную борьбу с расхитителями продовольствия и спекулянтами. Из столичного МВД шли депеши с требованием выявлять лиц, старающихся разбогатеть на войне и немедленно их арестовывать. В июне 1916 года от владельцев складов полицмейстер потребовал отчета о количестве хранящегося сахара. Стратегическим сырьем также объявили соль, спички, махорку, спирт. Спекуляция этими товарами пресекалась. Околоточные ходили по дворам, обыскивали погреба, сараи, чердаки, стремясь обнаружить неучтенный спрятанный товар. Так, у мещанина Урии Ицкова Хаеша нашли во дворе в дровянике 7 мешков махорки и 6 мешков в его бакалейной лавке, а также 11 пудовых ящиков нюхательного табаку, 10 ящиков спичек. Все это происходило на Садовой, 34. Околоточные составили рапорт, на котором полицмейстер собственноручно написал: “Конфисковать”» [133].
Дальнейшая судьба Урия не известна.
18. Хаеш Пейсах Ицыкович 6
Первое упоминание о нем обнаружилось в списке евреев, проживающих вне городов и местечек в Нацюнской волости. В нем сказано, что семья Пейсаха состоит из Жены Ханы, сына Ефроима и дочерей Фриды и Хаи-Чиле [134]. С 1893 года семья живет в деревне Явойши [135]. Из документов 1909 года следует, что семья переселилась в Жеймели. Пейсах хлопочет о плате за пребывание сына Ефрема, пораженного преждевременным слабоумием, в лечебнице для душевнобольных «Гюнтерсгоф» в Курляндии. За неграмотного Пейсаха прошение подписала его дочь Шифра Хаеш [136].
19. Хаеш, он же Хаес Липман Ицекович, 6(?)
О нем известно крайне мало. В декабре 2006 года Бэрри Манн прислал мне сведения из двух метрических актов. Первый фиксирует рождение в Жеймелях у Липе Хаеша и Ханы-Рейзы (оба Жеймельского общества) 5 января 1901 года 1901 дочери Эльки-Матли. Второй фиксирует рождении там же у Липмана Ицыковича Хаеса и Ханы-Рейзы 21 октября 1896 года сына Ицека-Файвуша. Что Ицык Давидович (№6) ‑ отец Липмана, довольно сомнительно.
20. Хаиш Двейра Давидовна ?.
Имеется лишь свидетельство ее смерти от горячки 21 августа (26 элула) 1869 года в Константиновском приходе в возрасте 2 лет [137]. Следовательно, она родилась в 1867 году. Похоронена в Жеймелях. О ее отце Давиде Хаише ничего не известно.
